![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Про "Кориолана".
Feb. 1st, 2014 01:29 pmНасколько мне не понравился фильм Файнса, настолько же мне понравился спектакль. Всем, в том числе и тем, за что его ругают.
"It's all about pushy mothers" - indeed, it is. Но pushy mothers бывают разные - бывают те, которые, несмотря на свою властность, все-таки считают ребенка за отдельного человека. Есть воспринимающие ребенка как свое продолжение, вроде руки или ноги (Волумния Ванессы Редгрейв в фильме - как раз из этих). А Финдли играет (гениально, надо сказать, играет - я ее вообще-то терпеть не могла не меньше, чем Редгрейв, и некоторые опасения по ее поводу перед спектаклем у меня были, абсолютно, как выяснилось, беспочвенные, я не могу себе представить, как это можно было бы сделать лучше) мать, которая в сыне человека не видит вообще, только орудие.
В некоторых рецензиях Хиддлстона упрекают, что, дескать, мало в его Кориолане высокомерия по отношению к людям. Мало, да - но, на мой взгляд, вовсе не потому, что Хиддлстон не в состоянии его сыграть. А потому что он играет про другое. Он играет человека, который просто вообще не очень понимает, что такое люди (например, сцена, в которой он пытается вспомнить имя пленника, за которого просит, душераздирающая, на мой взгляд), он себя-то живым человеком ощущает весьма относительно, не понимает и не чувствует - и с чего бы у него с другими получалось лучше, чем с собой? В бою - да, он живой (и, кстати, пресловутая не охаянная как реверанс фанат(к)ам только ленивым сцена под душем - об этом). А вот вне - скорее нет, чем да; он проваливается между потребностью в признании - что-то вроде "пока я не вижу себя в зеркале, я не знаю, есть ли я вообще" - с одной стороны, и неверием в то, что оно настоящее, потому что, наверное, другие люди - они такие же ненастоящие, как и я сам. Он не относится к людям как-то особенно плохо и свысока - во всяком случае, не хуже, чем к себе; он не видит в них людей, потому что в нем самом отродясь человека никто не видел. Кроме, пожалуй, жены, но это уже слишком поздно, чтобы что-то изменить.
И поход на Рим в спектакле воспринимается совершенно иначе мотивированным, чем в фильме (и вообще, как я понимаю, чем в стандартном прочтении). На мой взгляд, месть там ни при чем. Будучи изгнанным из Рима, Кориолан бежит к единственному человеку вне Рима, для которого он значим. Он не существует без отражения - он идет к единственному "зеркалу".
"It's all about pushy mothers" - indeed, it is. Но pushy mothers бывают разные - бывают те, которые, несмотря на свою властность, все-таки считают ребенка за отдельного человека. Есть воспринимающие ребенка как свое продолжение, вроде руки или ноги (Волумния Ванессы Редгрейв в фильме - как раз из этих). А Финдли играет (гениально, надо сказать, играет - я ее вообще-то терпеть не могла не меньше, чем Редгрейв, и некоторые опасения по ее поводу перед спектаклем у меня были, абсолютно, как выяснилось, беспочвенные, я не могу себе представить, как это можно было бы сделать лучше) мать, которая в сыне человека не видит вообще, только орудие.
В некоторых рецензиях Хиддлстона упрекают, что, дескать, мало в его Кориолане высокомерия по отношению к людям. Мало, да - но, на мой взгляд, вовсе не потому, что Хиддлстон не в состоянии его сыграть. А потому что он играет про другое. Он играет человека, который просто вообще не очень понимает, что такое люди (например, сцена, в которой он пытается вспомнить имя пленника, за которого просит, душераздирающая, на мой взгляд), он себя-то живым человеком ощущает весьма относительно, не понимает и не чувствует - и с чего бы у него с другими получалось лучше, чем с собой? В бою - да, он живой (и, кстати, пресловутая не охаянная как реверанс фанат(к)ам только ленивым сцена под душем - об этом). А вот вне - скорее нет, чем да; он проваливается между потребностью в признании - что-то вроде "пока я не вижу себя в зеркале, я не знаю, есть ли я вообще" - с одной стороны, и неверием в то, что оно настоящее, потому что, наверное, другие люди - они такие же ненастоящие, как и я сам. Он не относится к людям как-то особенно плохо и свысока - во всяком случае, не хуже, чем к себе; он не видит в них людей, потому что в нем самом отродясь человека никто не видел. Кроме, пожалуй, жены, но это уже слишком поздно, чтобы что-то изменить.
И поход на Рим в спектакле воспринимается совершенно иначе мотивированным, чем в фильме (и вообще, как я понимаю, чем в стандартном прочтении). На мой взгляд, месть там ни при чем. Будучи изгнанным из Рима, Кориолан бежит к единственному человеку вне Рима, для которого он значим. Он не существует без отражения - он идет к единственному "зеркалу".